Сбиться с пути - Страница 30

Поток свежего воздуха развеял алкогольный туман в его голове и сорвал плотную пелену гнева. В жесте немого раскаяния он отдернул руки от ее груди и предпринял жалкие и одновременно трогательные попытки восстановить порядок ее гардероба. Он бережно расправил бретельку на ее плече и снова прикрыл грудь чашечками бюстгальтера. После этого он убрал от нее руки, передвинулся на водительское сиденье и выскочил из машины.

Дженни закрыла лицо руками и судорожно пыталась восстановить дыхание. Более или менее придя в себя, Дженни расправила одежду, открыла дверь и тоже вышла наружу.

Кейдж сидел на капоте, уставившись в расстилавшуюся перед ним мглу. Она только сейчас осознала, где они оказались, — в районе плато, возвышавшегося над окружавшим его сельским пейзажем. Оно простиралось на несколько миль. Прерии под ним казались спокойными и темными. Порывы ветра отбрасывали назад ее волосы, плотно прижимали к телу одежду. В его мрачных, угрюмых завываниях, казалось, звучала скорбь самой природы.

Дженни повернулась и встала прямо перед Кейджем, заслоняя ему вид. Их колени почти соприкасались. Он медленно поднял голову, быстро взглянул на нее и снова уткнулся взглядом в землю.

— Прости меня. Мне очень жаль.

- Я знаю. — Она погладила его волосы, убирая их со лба, однако ветер немедленно вырвал их из ее пальцев.

— Как я мог…

— Не важно, Кейдж. Это не имеет значения.

— Важно, — ответил он, скрипнув зубами в бессильной злости на самого себя. — Имеет.

Кейдж снова поднял голову и бережно положил руку ей на грудь, которую оскорбительно сжимал лишь несколько минут назад. Однако в этом его прикосновении не было ничего сексуального. Он будто бы коснулся плеча раненого ребенка.

— Я сделал тебе больно?

Его рука показалась ей теплой и исцеляющей, и Дженни накрыла ее своей ладошкой.

— Нет.

— Да, я это сделал.

— Они ранили тебя больнее.

Они уставились друг другу в глаза. Неизвестное чувство вспыхнуло между ними, как искра. Дженни отдернула руку. Так же быстро он опустил свою.

Дженни села рядом с ним на капот автомобиля. Вощеная поверхность обжигала даже сквозь одежду, однако они не обращали на это внимания.

— Кейдж, Сара совсем не то имела в виду, когда…

Он усмехнулся:

— О нет, она сказала именно то, что хотела сказать.

— Она раздавлена горем. Ее устами говорила лишь скорбь.

— Нет, Дженни. — Он грустно покачал головой. — Я знаю, что они обо мне думают. Они хотели бы, чтобы я вообще не рождался на этот свет. Я для них живое напоминание об ошибке, которую они совершили, вечный раздражитель и постоянный вызов всему тому, во что они верят. Даже если это и не произносится вслух, я имею прекрасное представление о том, что у них в голове. То же, что и у всех остальных. Это Кейдж Хендрен заслуживает смерти, а не его бедный брат.

— Это неправда!

Он спрыгнул с капота и подошел к краю плато, засунув руки в карманы. Его белая рубашка казалась бледным пятном в сгустившейся темноте. Дженни последовала за ним.

— Когда все это началось?

— Когда родился Хол. Может, еще раньше. Я не помню. Знаю только, что так было всегда. Хол рос ангельским белокурым малышом. Природа должна была бы наградить меня черными волосами. Тогда бы я и на самом деле мог стать темной, заблудшей овечкой в пастырском стаде.

— Не говори про себя так.

— Это же правда, разве нет? — с вызовом взглянув на Дженни, горько заметил Кейдж. — Посмотри, что я с тобой сделал. Я почти изнасиловал женщину, которую я… — Он прервался на середине предложения, и Дженни оставалось только догадываться, что он хотел сказать. Кейдж с усилием сжал губы, словно запечатывая готовые сорваться слова.

— Я понимаю, почему ты так поступил по отношению ко мне, почему ты напился и ехал на безумной скорости. Ты старался сам уверить себя в том, что они правы. Но они не правы, Кейдж. — Она подвинулась к нему поближе. — Ты вовсе не дурное семя и не черная овца. Я не знаю, что появилось первым, твое бунтарство и непослушание, с которым родители не смогли правильно совладать, или же их пренебрежение, побуждавшее тебя все время быть против. — Дженни взяла его за рукав и заставила посмотреть ей в лицо. — Неужели это не очевидно? Ты всю свою жизнь стараешься вызвать их ответную реакцию. Ты тяжко трудишься над тем, чтобы быть плохим, потому что это именно то, чего ожидают от тебя люди. Ты сам сделал себе карьеру той самой пресловутой темной овцы. Разве ты не понимаешь этого, Кейдж? Даже будучи ребенком, ты совершал дурные поступки ради того, чтобы привлечь к себе их внимание, уже отданное Холу. И это было неправильным с их стороны. Это — их ошибка, Кейдж, а не твоя.

— У них было два сына, и каждый из них обладал индивидуальностью. Однако Хол подходил им больше и поэтому стал идеальным ребенком. Ты же тоже старался снискать их благорасположение и, когда тебе это не удалось, решил достичь той же цели другим путем.

Он одарил ее покровительственной ухмылкой:

— Я смотрю, ты уже во всем разобралась.

— Да, именно так. Иначе я пришла бы в ужас от всего того, что случилось сегодня. Даже еще несколько месяцев назад так бы это и было. Но сейчас я абсолютно уверена, что ты не хотел причинить мне вреда. Теперь я знаю тебя лучше. Я много наблюдала за тобой в последнее время. Я видела, как ты плакал над телом брата. Ты совсем не такой плохой, как считают многие люди. Ты просто не смог соперничать с положительным, идеальным Холом, потому решил взять реванш в другой сфере.

Наконец-то Дженни удалось привлечь его внимание. Он слушал ее. И, несмотря на то, что его так и тянуло ей возразить, в том, что она говорила, определенно был смысл. Он уставился на ноги, только сейчас заметив, что его ботинки покрылись слоем пыли, которую он невольно выбил из почвы, нетерпеливо притопывая ногами.